Евгений Щепетнов - Манагер [СИ]
Внизу ребята вытаращили глаза на десятки трупов, в различных позах уложенных мной на пол, а потом увидели труп Амунга с перебитой гортанью и лужей крови под ним.
Брюнетка подошла ближе, всмотрелась, плюнула ему в лицо и стала пинать его тушу ногами, с рыданиями выкрикивая:
- Сестра! Несчастная Маруга! Тварь! Тварь! Тварь! - она обернулась ко мне и сквозь рыдания сказала - сестра моя, она была на колу...он ещё её мучил весь вечер, а потом на кол посадил! Тварь!
У меня запершило в горле, я прокашлялся и сказал:
- Всё, кончился он, забудьте! Отойдите к двери, сейчас тут будет жарко!
Вырвав из жирных рук работорговца ножны от моего меча, я вставил в них меч и воткнул за пояс, потом взял несколько кувшинов со спиртным и расплескал вокруг, поверх ранее разлитого масла.
Взяв со стены горящий светильник, я бросил его на кучу покрывал и подушек, пропитанных адской горючей смесью - полыхнуло голубое жаркое пламя, затем закоптило загоревшееся масло и мы выбежали из дома во двор, спасаясь от жара.
Сбежав, я оглянулся - в окнах здания мелькали языки пламени и уже потянулся чёрный, жирный дым. Подумалось - трупы сами сработают, как поленья дров, когда разогреются хорошенько - настоящий крематорий будет. Надо скорее бежать - скоро появится стража, обязательно сообщат, что в особняке Амунга пожар!
Схватив поводки подростков, я быстро вышел из ворот, ведя их за собой.
На улице уже светало, луна почти исчезла и в воздухе висел серый предрассветный сумрак. На горизонте появилась светлая полоска, знаменующая наступления дня и приближение опасности.
Мы быстро шли по булыжной мостовой вниз по улице, ускоряя и ускоряя шаг. Навстречу пока никто не попадался, хотя вот-вот улицы заполнятся народом, и тогда уже нельзя будет скрыть своё нахождение рядом с загоревшимся домом Амунга.
Если всё пройдёт, как я спланировал, этот пожар примут за разборки бандитских группировок - например - Саркол наехал, или ещё кто-то другой. Никто не сможет подумать на какого-то акома...не авторитета, не главаря какой-то группировки...кроме того же Саркола. Он точно всё поймёт. Надеюсь - не предпримет никаких военных действий - в противном случае нам туго придётся.
Но нет - слава богам - до дома купца мы дошли без приключений.
Пнул ногой в дверь и она распахнулась через секунду - похоже меня тут ждали, не ложились спать, я перешагнул порог, ведя за собой группу моих 'собачек', и на шею мне бросилась заплаканная Рила:
- Вернулся! А мы тут уже оплакиваем тебя, думали, погиб! И готовимся к обороне.
Только сейчас я заметил, что столовая заполнена всевозможным оружием - мечами, щитами, только луков не хватало.
С досадой я вспомнил, что забыл захватить из дома Амунга хотя бы один из тех мощных луков, которыми славился Арканак! Да что говорить - даже не удосужился обшарить трупы, по всегдашней привычке - как-то даже и мысли этой не возникло, лишь бы оттуда убраться и ни одной лишней минуты не оставаться в проклятом доме. Вздохнул - может и к лучшему, что я не взял ничего из этого вертепа, гори оно там всё огнём! Эти прОклятые деньги, нажитые на горе людей...не принесут они счастья.
Рила только сейчас обратила внимание на необычную группу в ошейниках, боязливо съёжившуюся позади нас:
- Это ещё что такое? Откуда взялись? О боги! Ман, ты что, взялся всех уличных бродяг собирать к нам в дом? Где ты взял этих рабов?
- Потом расскажу - устало ответил я - накорми их, пусть вымоются - они натерпелись...я всё расскажу, сейчас пойду вымоюсь, сменю одежду, и расскажу. Вы как тут без меня? Никто не появлялся из врагов? Не лезли к вам?
- Нет, не лезли - уже успокоившись ответила Рила - мы с Рункадом и Миракой всю ночь дежурили. Он молодец - всё время ходил, смотрел, на улице стерёг, чтобы сразу предупредить, если что. Дельный парень.
Дельный парень, сидя молчком на стуле с торца стола, покраснел от удовольствия и потупил глаза:
- Я обещать, я всегда выполнять, когда обещать! - и тут же покраснел ещё больше, видимо вспомнив, как он обокрал своего папашу и сбежал из дома. Это деяние совсем не тянуло на доблесть...
- Рила, пошли, поможешь мне помыться - у меня сил уже нет, одной здоровой рукой трудно.
- Конечно, конечно, пошли! - заторопилась Рила - Мирака, сними ты с них эти дурацкие ошейники и усади за стол! Покорми их, налей отвара, я пойду Мана отмывать.
Мы прошли с девушкой в ванную комнату, я снял меч, сбросил всю одежду и встал под струю прохладной воды, текущей из трубы.
За ночь вода, нагретая солнцем слегка остыла, и я с наслаждением ловил лицом живительную струю. Про себя я, по привычке, повторял бабушкино заклинание, которому она меня научила: 'Внучек, меня ещё моя бабушка учила - вот ты льёшь на себя воду, а сам приговаривай: 'С меня вода, с меня худоба!' - и если кто-то на тебя напустил порчу, или коснулось тебя зло - всё текучая вода и смоет!'
Теперь я с улыбкой вспоминал её слова и повторял её простое, незатейливое заклинание, чтобы смыть грязь и страшное зло, которого я коснулся в особняке у Амунга. При воспоминании о том, что я его убил, кроме удовлетворения хорошо выполненной работой , у меня не возникало никакого чувства.
Рила тёрла меня, мылила, оттирала и причитала надо мной - до сих пор были видны остатки тяжёлых ран, которые я получил в драке с бандитами Амунга, и они ещё не успели до конца затянуться.
Девушка обтёрла меня полотенцем, как ребёнка, и не одеваясь, я прошёл в её спальню, подошёл к кровати и с размаху плюхнулся назвничь, вырубившись, упав, как подрубленное дерево. Событий за эти сутки было столько, что хватило бы на несколько жизней. Даже моему модифицированному организму нагрузка была запредельной.
Я спал так, что уже не слышал и не чувствовал, как Рила накрывала меня одеялом, как легла рядом, обняв меня и гладя по спине - это она уже потом мне сама рассказала. Я лежал плотно, как бревно на лесоповале и мне было совершенно наплевать, что рядом лежит обнажённая красотка. Как говорил один грузин: 'Нэ дай бог так проголодацца!'
Мне снилось, что на меня напали работорговцы и схватив за руки, пытаются меня зажать. Я отбиваюсь, пытаюсь их отбросить - но никак, силы меня покинули. Последним усилием я размахиваюсь ииии...просыпаюсь.
Лежу на постели голый, надо мной стоит Рила и озабоченно меня трясёт:
- Вставай, Ман! Вставай, скорее! Через два часа корабль уходит, нам надо в порт!
Я вскочил, как подброшенный пружиной - день уже в разгаре, и если мы хотим побыстрее отсюда убраться - надо скорее собираться и уезжать.
Натянул приготовленные мне штаны и рубаху, затянул сандалии, и следом за Рилой, почти бегом, спустился в столовую.
Там царила суматоха - все бегали, суетились, девки шумели, чего-то тащили и укладывали, присутствовал даже сам Рагун, которого вытащили из его убежища и заставили протрезветь. Он был этим не вполне доволен, и взирал на суету и беготню с отвращением и ненавистью.
Рагун поприветствовал меня довольно сердито:
- Рассказали мне вкратце, что ты тут начудил! Не знаю точно, во что это всё выльется, но то, что жить как раньше мы в этом городе не будем - это бесспорно. Да и весь город теперь не будет жить, как обычно - кто будет теперь властвовать над невольничьим рынком? А это невероятно лакомый кусок, будет теперь передел территорий, война будет между бандитами! Ну да ладно - хорошо, что ты этого Амунга ухайдакал - туда ему и дорога. Весь город вздохнёт - его все ненавидели. А в рейс мы теперь не пойдём - пока не уляжется суматоха, а это на месяц-полтора, точно. Забирай Рилу, этого голубоглазого красавчика, своих рабов и валите скорее на Арзум от греха подальше. Кстати - вот вам и будет повод наладить там контакты по продаже пряностей - нет худа без добра, может правда ещё и выгоднее будет. Скорее увози своего этого белого, мне тут только не хватало внуков с голубыми глазами - девки на него вешаются, как безумные! Совсем спятили - надо скорее их замуж выдавать! Кстати, чего там у тебя с Рилой? На время, или...?
- Папа! Отстань от Мана! Некогда нам разговоры разговаривать! Иди на задний двор, скажи, пусть запрягут загаров, не пешком же нам в порт тащиться! У нас сумки тяжёлые, да и народа внимание не хочу привлекать. Ман, не слушай его! Иди обедай, сейчас поедем! Я уже готова, сумки нам собрали, парни и девки готовы - всё, сейчас выезжаем!
Я не сумел даже слова вставить в монологи папы и дочки, и молча поплёлся к обеденному столу.
Там, за столом, заметил сидевшего на табуреточке Рункада, с изумлённым выражением лица глядевшего на происходившую суматоху, на пролетавших мимо с какими-то вещами в руках полуодетых и почти раздетых девушек, на здоровенные сумы, в которых мог уместится не очень крупный человек, и на отмытых моих 'рабов',о казавшихся вполне миленькими и очень даже симпотными девчонками лет четырнадцати, одетыми теперь как и все окружающие девицы в набедренные повязки и топики, и на парнишку лет пятнадцати, тоже очень симпатичного, худощавого и с правильными 'интеллигентными' чертами лица.
